Почему ограничен доступ к дневникам врачей Ленина? Комментарий юриста
Росархив продлил срок секретности, ссылаясь на неверную норму и, если бы Валерий Новоселов не запросил эти документы, а потом не попытался бы их скопировать, мы бы об этом и не узнали. Как сообщили представители Росархива, они просто сочли такое продление возможным — и продлили.
В одном из ответов на запросы, которые мы направляли до суда, представители Росархива заявляли, что сочли возможным продлить срок ограничений, поскольку многие другие документы есть в открытом доступе. Кроме того, закон хоть и защищает личную и семейную тайну, но определяет ее крайне неконкретно. Это вызывает множество споров о том, что тайна, а что не тайна. В течение 75 лет либо сам герой документа может разрешить доступ, либо, в случае его смерти, это могут сделать наследники. Других прав у родных по отношению к таким документам нет.
Замоскворецкий суд встал на сторону Росархива: по сути, суд посчитал, что кто угодно вправе засекретить любую информацию о себе или своем родственнике в любой момент времени, невзирая на законодательные ограничения и исторический, научный интерес. Мы планируем продолжать добиваться раскрытия этой информации, но в интересах процесса пока не готовы сообщить подробности.
Вряд ли стоит говорить о какой-то принципиальной заинтересованности в сокрытии именно этих документов. Скорее, роль играет общая неготовность государства раскрывать архивы, как это происходит, к примеру, в деле шведского дипломата Рауля Валленберга, которое тоже вела наша “Команда 29”. Стараются скрывать любые документы, особенно те, которые могут как-то подорвать авторитет власти — в том числе и советской.
Сейчас уничтожается многое, что было достигнуто к началу 2000-х: чиновникам разрешили скрывать свои имена в данных реестра недвижимости, тем самым существенно ограничив журналистов и активистов возможности проводить антикоррупционные расследования; правительство разрешило более ста компаниям с госучастием засекретить свои закупки; Госдума отказывается реагировать на запросы журналистов об оффшорных счетах депутатов; госорганы игнорируют запросы граждан или отвечают формально, отпиской; был продлен еще на 30 лет срок засекречивания огромного массива сведений о деятельности советских спецслужб... Засекречивают и архивные документы, и актуальные сведения — к примеру, бюджет на оборону, данные о потерях личного состава в мирное время.
В последние годы мы все чаще слышим об уголовных делах по надуманным обвинениям в области “закрытой” информации. Это дела о государственной измене, о незаконном получении или разглашении государственной тайны, шпионаже, экстремизме. Если раньше в год по этим статьям осуждали четверых-пятерых, то сейчас речь идет о пятнадцати. Прямо сейчас расследуют не менее десяти дел о госизмене и шпионаже, и это только верхушка айсберга, о которой нам стало известно.
Иван Павлов, адвокат, руководитель правозащитного объединения «Команда 29»
От автора:
Данная книга адресована узкой аудитории, врачам – неврологам, психиатрам, токсикологам, патологоанатомам, судебным экспертам, патофизиологам, специалистам по истории медицины. Перед вами одно из самых сложных событий в истории отечественной медицины – тема болезни Владимира Ильича Ульянова, основателя СССР. В силу сложного переплетения медицинской деонтологии и идеологии страны, которой уже нет, но которая жива в наших сердцах, данная научная работа — это относится к первой части книги — ориентирована только на специалистов с высшим медицинским образованием.
Без всякого сомнения, пациент В.И. Ульянов, 1870 г.р., являлся одним из выдающихся политиков мировой истории, основателем нового государства, человеком, изменившим ход развития целой страны, а историческая роль «проекта СССР» отличается значимостью для всего мира. Я оцениваю масштабность данной личности и признаю ее историческую значимость, в связи с этим в авторском тексте упоминается только фамилия пациента, Ульянов, и таким образом, в центре повествования только врачи и их пациент, а не сама историческая персона. Я ничего не пишу о политике, о любых исторических событиях того времени, а только о врачах, о течении патофизиологических процессов, как их тогда понимали, о методах лечения, которые остались теперь лишь в истории медицины.
В основе идеи написать книгу лежит скромная попытка разобраться в спорных взглядах врачебного сообщества России на данный клинический случай. До сегодняшнего дня, на мой взгляд, часть врачей придерживается одного мнения со слов кого-либо, другая, тоже на основании слухов, уверена в другом, при этом и те, и другие не видели оригинальных документов, написанных врачами пациента.
Вопросов по течению болезни пациента было и остается много, патологоанатомическое же заключение о смерти пациента, которое должно было бы ответить на вопросы врачебного сообщества, ставит, здесь я согласен с единственным исследователем темы болезни пациента, директором НИИ физико-химической медицины профессором Ю.М. Лопухиным, рождает больше вопросов, чем отвечает на них. Историки, никогда не видевшие и не читавшие учебники для врачей как тех лет, так и современные руководства, и это на фоне отсутствия даже минимального медицинского образования, но уверенно говорящие об этом событии, вносили и продолжают вносить сумятицу в головы как обычных читателей, так и врачей.
Поэтому, чтобы избежать влияния субъективных мнений любых «лениноведов», осознанно или несознательно вводящих в заблуждение мировое сообщество, мною использованы лишь прямые источники из истории медицины.
Использование только оригинальных документов и медицинской литературы начала прошлого века позволило сделать научную часть данной книги лишенной любого оценочного мнения непрофессионалов и избежать когнитивного искажения представленной информации.
Почему взята именно тема болезни В.И. Ульянова — это частый вопрос ко мне. Отвечаю: эту тему я не выбирал, она была мне выдана более четверти века назад и перед вами результат многолетнего труда. Поступив в аспирантуру НИИ мозга ВНЦПЗ АМН СССР и попав в сложную тему изучения механизмов старения мозга с сосудистым поражением атеросклеротической природы, которое, как предполагалось тогда, было у данного пациента, я логически завершаю ее данной книгой.
Многие врачи разных специальностей задавали мне один и тот же вопрос — зачем мне это надо? И только написав эту книгу, я могу сказать — это надо не мне лично, это надо всем нам. Второй стороной в данном историческом событии в период становления нового государства СССР были наши коллеги, и они заслуживают, чтобы их роль была правильно оценена врачебным сообществом России. Любой человек имеет право на память, и эти люди не должны быть в той «непонятной» исторической позиции, в которой они остаются до настоящего времени – «лечили не так и не от того». Главный же вывод моей книги: врачи нашего цифрового века, как и наши коллеги из будущего, должны знать все стороны истории отечественной медицины, чтобы в будущем избежать повторения использования как нас самих, так и нашей профессии в угоду любому режиму. Всё это и заставило меня взяться за такой сложный труд и написать книгу, которая сейчас, коллеги, перед вами.
Хочу высказать благодарность всем врачам, патологоанатомам и судебным экспертам, кого заинтересовала данная история отечественной медицины и кто прислал мне много полезных комментариев по данному клиническому случаю.
Особую благодарность хочу высказать руководству РГАСПИ в лице его директора Сорокина Андрея Константиновича за предоставленную возможность ознакомиться с документом «дневники дежурных врачей», историку периода гражданской войны профессору Федюку Владимиру Павловичу и Председателю Московского общества неврологов академику Яхно Николаю Николаевичу за заинтересованность темой и критические замечания, которые наполнили смыслом мою работу.
