От чего лечили Ленина. Фрагменты книги доктора Новоселова о засекреченных дневниках врачей
После того как Замоскворецкий суд отказал геронтологу Валерию Новоселову в рассекречивании дневников врачей Ленина, исследователь предоставил в распоряжение The Insider несколько глав из рукописи своей книги. В случае ее публикации могут быть доказательно подтверждены выводы о том, что врачи лечили Ленина от нейросифилиса, точно зная диагноз. Эти выводы противоречат как официальному заключению о смерти, так и почти всем опубликованным доныне версиям анамнеза, которых можно насчитать десятки — вплоть до яда кураре, которым якобы была пропитана пуля Фанни Каплан.
Доктор Новоселов считает, что врачи, хотя бы по прошествии ста лет, заслужили право на историческую правду. Опубликовать книгу целиком Новоселову не позволяет закрытый режим, установленный для доступа к этим дневникам, но The Insider публикует несколько интересных фрагментов, рассказывающих о работе и судьбе врачей Ленина.
«Доктор Гетье и его пациент Ленин»
Напротив храма в самом конце Большой Филевской улицы на высоком берегу Москва-реки стоит почти полностью разрушенная усадьба Нарышкиных. Мало кто из филевских, да и кунцевских жителей знает, что это усадьба мецената Козьмы Терентьевича Солдатенкова, на деньги которого терапевт Федор Александрович Гетье после его смерти роил в 1910 году больницу для бедных. Впоследствии в 1918 году больнице было дано имя Петра Сергеевича Боткина, сына которого, Евгения Сергеевича, расстреляли вместе с царской семьей. Так эта история из отечественной медицины пересеклась с историей нашей страны.
Когда Гетье «строил» Солдатенковскую больницу, которую мы знаем сегодня как больницу им С.П. Боткина, он обратился к доктору Абрикосову А.И. (в дальнейшем он стал основателем отечественной школы патологической анатомии и академиком) за помощью, чтобы тот нарисовал план «прозекторской» так, как он её видит. Вот как об этом пишет в своих воспоминаниях сам академик А.И. Абрикосов в 1939 году: «Еще летом 1909 года Ф.А. Гетье обратился ко мне с просьбой просмотреть план прозектория при строящейся новой больнице. В плане я нашел ряд существенных недостатков (слишком малая площадь, всего один вход общий для персонала, врачей, трупов, родных, оформление в виде одного здания с часовней и др.), и была созвана комиссия во главе с архитектором И.А. Ивановым-Шицем, которая вполне согласилась с моими указаниями».
Доктор Ф.А. Гетье знал А.И. Абрикосова с тех времен, когда Алексей Иванович еще студентом работал у него в терапевтическом отделении Старо-Екатерининской больницы (впоследствии это МОКИ, а сегодня МОНИКИ). Возможно, Ф.А. Гетье, ставший с 1919 года личным врачом семьи Ульяновых, и рекомендовал профессора А.И. Абрикосова для вскрытия тела В.И. Ульянова и написания патологоанатомического акта. Напомню, сам Ф.А. Гетье акт так и не подписал, так как он видел клиническую картину и однозначное расхождение патологоанатомического описания с результативной частью, за что, я уверен, поплатился своим единственным сыном.
Федор Гетье, основатель и первый главный доктор больницы им. К.Т. Солдатенкова, которая нам всем хорошо известна под другим именем, умрет в 16 апреля 1938 года, после того как его единственного сына, альпиниста и тренера по боксу, расстреляют 8 января того же года. Младший Гетье, Александр Федорович, был включен в сталинский список на расстрел 3 января того же года. Судебное слушание по таким спискам производилось без участия сторон, без вызова свидетелей, кассационные жалобы и ходатайства о помиловании не допускались. Рассмотрение дел по спискам требовало обязательной предварительной санкции Политбюро ЦК ВКП(б), оформленной специальным решением.
Старший Гетье уже стар, ему 75 лет, он просто этого не перенесет. Он много сделал для отечества, для больных, но для режима он не нужен, он умирает. А сколько еще таких судеб в истории нашего отечества, когда за вроде бы естественной смертью стоит огромное человеческое горе.
Горки, 1923. Слева — Мария Ульянова, сестра Ленина. Справа — доктор Федор Гетье
Нам всем известна фотография В.И. Ульянова в кресле-каталке в саду, где рядом по левую руку от пациента стоит прямая фигура его личного доктора Федора Александровича Гетье, единственного человека среди врачей, имевшего дружественные отношения с семьей Ульянова и который нашел в себе личное и профессиональное мужество и не подписал патологоанатомическое заключение с крайне нелепым диагнозом «Abnutzungssсlerose”. Очевидно всем, кто мало-мальски знаком с атеросклерозом, его теориями и становлением отечественной и мировой мысли в этиологии и патогенезе данного заболевания, что такого диагноза просто не существует и не может существовать. Как не может существовать лечения атеросклероза курсами препаратов мышьяка, висмута, йода и мазями на основе ртути.
Меценат Солдатенков в своём завещании распорядился выделить средства на ройку в столице бесплатной больницы «для всех бедных без различия званий, сословий и религий», включающей в себя по плану строительство до 18 корпусов. Могила Солдатенкова на Рогожском кладбище была уничтожена в годы советской власти. Но память в истории медицины отечества о русских людях Федоре Гетье и о Козьме Солдатенкове, которую надо передать в эстафете будущим поколениям граждан нашей страны, осталась.
Тайна Макса Нонне
Странно, ведущие неврологи Москвы и РСФСР, а их трое, Л.С. Минор, Г.И. Россолимо, Л.О. Даркшевич, не были привлечены к ведению пациента, руководителя нового государства, герра президента, как называл В.И. Ульянова немецкий врач Отфрид Ферстер. Профессор Минор или сам устранился от ведения больного, или его не допустили, это неизвестно, и пациента вел его ассистент, также профессор, В.В. Крамер. Возможно, сам Лазарь Соломонович отправил его за себя, но как это было в действительности, останется тайной в истории медицины. Другой выдающийся русский невролог Г.И. Россолимо дал разовую консультацию в самом ее начале 29 мая 1922 года, где не исключил гемианопсию (так как в силу уже присутствующих когнитивных нарушений у пациента уже нельзя было точно выполнить пробу), и далее ни разу не участвовал в консультациях. Сам ли Григорий Иванович устранился под каким-либо предлогом, или его не допустили до ведения пациента дальше, неясно.
Профессор Ливерий Осипович Даркшевич, выдающийся отечественный невролог, осмотрел председателя Совнаркома ранее, в «доинсультной» стадии болезни, и почему он не был привлечен к дальнейшему ведению, неизвестно. Возможно, что так как профессор одним их первых отечественных неврологов показал сифилитическую природу табеса, организаторы советского здравоохранения, определяющие, кто будет лечить пациента №1, не хотели, чтобы логическая связь прослеживалась.
В отборе специалистов участвовали наркомы здравоохранения, которые — это не вызывает никакого сомнения — в силу имеющегося у них медицинского образования и работы заведующего Мосздравоотделом Обуха в практическом здравоохранении были хорошо осведомлены, что это лучшие неврологи на территории бывшей Российской империи, что, конечно, было донесено до руководства страны. И только Политбюро могло решить не привлекать данных врачей для ведения пациента В.И. Ульянова. Принципиальность и невозможность согласованных действий данных врачей под указания руководства партии большевиков тоже одна из возможных причин того, что среди лечащих врачей мы не видим знаковых лиц неврологии того времени.
Я не упомянул академика Бехтерева в списке ведущих неврологов, хотя он несомненно таким является, так как интересы его обширны, у него слишком много обязанностей и в Психоневрологической академии, и в Государственном НИИ мозга, в это время он пишет книгу «Коллективная рефлексология», у него много и общественной работы, его избрали в состав депутатов. Нет, в данной ситуации нужны были практические неврологи, которые ежедневно и ежечасно работают с такими больными.
Но было приглашено много (с мая 1922 это восемь специалистов) иностранных врачей, и среди них ведущих специалист Западной Европы по лечению нейросифилиса Макс Нонне. На мнение данного специалиста многократно ссылаются в своих монографиях, посвященных нейросифилису, В.П. Осипов и А.И. Абрикосов. Его именем названа реакция Нонне-Апельта, проба, триада симптомов при поражении мозжечка, два синдрома. Многократность цитирования работ Нонне в монографиях по сифилису 1920-х годов сегодня бы нам сказала, что работы М. Нонне имеют высокий индекс цитирования и указала на его лидирующую роль в данной узкой медицинской тематике.
Вот что сообщает биохроника за 21 марта 1923 года: «У Ленина состоялся (в 14 часов) консилиум врачей с участием прибывших из-за границы профессоров С. Е. Хеншена, А. Штрюмпеля, О. Бумке и М. Нонне. После подробного обсуждения истории болезни и всестороннего обследования Ленина врачи дали заключение, что «болезнь Владимира Ильича... имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья. В настоящее время проявления болезни епенно уменьшаются...».